Адмирал Империи 7 [СИ] - Дмитрий Николаевич Коровников

Два огромных «роя» налетели друг на друга, пытаясь опрокинуть и рассеять врага с первых секунд столкновения. Поначалу, ни у одних, ни у других этого не получалось, никто не хотел уступать. Русские защищали собственные корабли, выполняя приказ командующего — «ни шагу назад» и готовы были умереть в заданных координатах, но не подпустить вражеские истребители к корпусам дредноутов. Американцы и прежде всего эскадрилья с «Индепенденса» жаждали крови, не жалели себя и пытались уничтожить как можно больше машин «раски», своей отчаянной отвагой ведя за собой остальные палубные эскадрильи соседних кораблей 25-ой дивизии.

Финальную точку в противостоянии русских и американских асов поставил командующий Черноморским флотом. Иван Федорович Самсонов приказал крейсерам: «Полтава» и «Баязет» прекратить стрельбу по полуразрушенному к тому моменту «Гуаму» и выйти на сотню километров вперед основного строя для помощи нашим пилотам. Крейсеры моментально выполнили распоряжение и ринулись в самую гущу кипящего в космосе сражения.

Буквально нырнув в хоровод из сотен вертких машин, «Баязет» и «Полтава» из всех своих зенитных батарей открыли перекрестный огонь по врагу, разрушая построение американцев и как бы рассекая их «рой» на две половины. «Янки» зажатые огнем зенитчиков и русских МиГов спустя недолгое время дрогнули, слишком большой перевес появился на стороне противника, благодаря двум огромным крейсерам, а собственных кораблей поддержки рядом не оказалось.

В результате американские эскадрильи на глазах стали рассыпаться, фрагментироваться на отдельные звенья и в итоге побежали прочь от убийственного напора русских асов и зенитчиков, не выдержав, ни тактически, ни, что может быть самое важное — морально. Навал американских F-4 был отбит с большими потерями для врага. Более сорока истребителей 25-ой дивизии Элизабет Уоррен осталось в секторе сражения в виде обломков и беспомощно летающих в пространстве космоса спасательных капсул, которые пока некому было эвакуировать, потому как их товарищи улепетывали на полном ходу под прикрытие собственных кораблей…

Между тем оставшихся в строю трех дредноутов Самсонову хватило чтобы, наконец, разобраться и довершить дело с «Гуамом». Насколько бы не был прочным корпус американского крейсера и насколько бы не был храбрым его экипаж, против главных калибров «Громобоя» и «Ретвизана» им было не устоять. В последний момент командир «Гуама» отдал распоряжение на полную эвакуацию команды, а еще через пару минут корпус корабля стал раскалываться на части под потоком плазмы русских канониров, снайперски метко бивших в уже образовавшиеся пробоины, расширяя их до уровня разломов обшивки…

Еще мгновение и американский крейсер скрылся в большом огненном шаре, расколовшись пополам и хороня в своих отсеках всех, кто не успел сесть в спасательные шаттлы…

Победный крик радости сотряс командный отсек «Громобоя», когда все присутствующие увидели во что превратился «Гуам». Только максимально сосредоточенный все это время, стоящий широко расставив ноги у тактической карты, адмирал Самсонов не разделил общего веселья.

— На сегодня это последняя наша удача, — тихо сказал командующий. — Дальше будет ой как тяжело…

После этого Иван Федорович повернулся к своим офицерам и громогласно начал отдавать распоряжения:

— Всем кораблям — как можно быстрей группироваться в «каре»… Истребителям — уходить в ангары… Вымпелы — прижмитесь друг к другу бортами, будто вы одно целое, ибо сейчас на нас обрушится такая ответная мощь артиллерии, что если мы выживем, то будем считаться самыми везучими сукиными детьми в Российской Империи…

Огонь по русским кораблям с каждой минутой нарастал больше и больше. Уже вся 25-ая «легкая», пусть и неожиданно поредевшая, но все еще способная опрокинуть любого, вставшего у нее на пути врага, развернулась носами к своим «обидчикам» и палила из имеющихся орудий по пяти, вжавшимся в друг друга вымпелам Черноморского флота.

Приказ Самсонова о максимальном сближении оказался самым правильным. По сути, такое построение нельзя было назвать классическим оборонительным «каре», наши линкоры и крейсеры стояли так плотно, что перекрывали линии огня большинству собственных бортовых батарей. Однако в данный момент ответный огонь был не так важен, как важна возможность выиграть дополнительные минуты и продержаться под ливнем плазмы как можно дольше.

Вроде бы на первый взгляд подобное ведь ничего не решало. Какая разница, сколько продержаться русские корабли — тридцать-сорок минут обстрела или стандартный час с небольшим, если итог все равно очевиден — это стопроцентная гибель пяти наших кораблей, теперь когда те выстроились в «каре», еще и без какой-либо возможности отступления.

Лиза Уоррен именно так видела эту ситуацию, зная и просчитывая имеющиеся характеристики оставшихся у нее кораблей и кораблей противника. Все цифры говорили о безоговорочной победе американцев над «раски». Вице-адмирал Уоррен уже вывела в первую «линию» атаки свои лучшие и самые боеспособные дредноуты. Флагманский «Бремертон», линейный корабль «Норманди», тяжелые крейсеры: «Пенсакола» и «Августа» безостановочно работали главными с средними калибрами по сбившимся в кучу вражеским кораблям, не давая передышки их защитным полям.

Ничего, что «рой» американских истребителей был некоторое время назад рассеян русскими пилотами на юрких МиГах, а второй волны атаки F-4 провести было не реально, из-за того же пресловутого сверхплотного построения русских.

— Все равно Айвану Самсонову это не поможет, — думала Элизабет, как паучиха окутывая коконом из дюжины своих вымпелов несчастную жертву в виде небольшой группы «раски» и расставляя самым лучшим способом вверенные корабли, так чтобы вести огонь по врагу с максимальной эффективностью. Лиза не намеревалась потерять во второй фазе боя больше ни единого вымпела, русские итак натворили дел со своим «подлым» нападением с тыла.

Хотя почему «подлым»? — остановила поток собственных мыслей вице-адмирал Уоррен. — Противник не сделал ничего подлого, Самсонов просто воспользовался моей промашкой и использовал фактор внезапности на полную катушку. Сама виновата, и нечего на «раски» пенять, хотя никто не отрицает что они ублюдки! Результатом минутной расслабленности стала гибель сразу трех моих кораблей. Что ж, клянусь, больше я не потеряю ни одного вымпела, а Самсонов заплатит жизнью всех своих пяти дредноутов!

И американский адмирал знала, что говорит. Защитные поля, прежде всего русских крейсеров, уже начинали критически истончаться, под непрекращающимся смерчем плазмы канониров 25-ой «легкой». Несмотря на то, что энергополя русских кораблей перекрывали друг друга, тем самым увеличивая срок своей жизни, чего и добивался Иван Федорович Самсонов, все равно они не могли вечно держать такой поток разрушительной энергии, что посылали в их направлении палубные батареи «янки».

Американские артиллеристы, заметно уставшие от постоянной перезарядки орудий, но видя результат, уже начинали поздравлять друг друга со скорой победой. Еще несколько минут и бортовые поля «Полтавы» и «Авроры» будут обнулены. А как только это произойдет, вопросом времени останется довершить разгром «раски». Элизабет Уоррен даже подумывала, а не сделать ли Самсонову предложение о капитуляции. А что, такие ценные призовые дредноуты как «Громобой» и «Ретвизан» могли бы украсить любую дивизию?

— Пошлите запрос на флагман Черноморского Императорского флота, — приказала Элизабет своим операторам.

— «Громобой» на связи, мэм, — через минуту ответил дежурный офицер.

— Командующий, догадываетесь о причине моего вызова? — ехидно улыбнулась Уоррен, пряча за улыбкой некоторое волнение, все-таки разговаривала сейчас с одним из прославлейнейших флотоводцев Российской Империи.

— Может, простая вежливость? — пренебрежительно хмыкнул в ответ Иван Федорович, из под бровей глянув на незнакомую ему женщину в темно-синем мундире вице-адмирала Республиканского флота. — Хотя о чем это я? О какой вежливости может идти речь, когда ты имеешь дело с АСР-овцами⁈ От «янки» скорее можно ожидать злорадства, но никак не учтивости, а уж тем более чести в бою…

— Кто бы говорил! — покачала головой Элизабет. — То же самое могу сказать и о «раски»…

— Хорошо, поприветствовали друг друга, — кивнул Самсонов. — Что дальше? Вообще-то вы, дамочка, меня отвлекаете от сражения… К чему вообще этот странный вызов?

— Да бросьте, командующий, — отмахнулась вице-адмирал Уоррен. — От чего я могу вас отвлечь? От созерцания экрана, на котором вы видите, как тают на глазах показатели ваших защитных полей? О каком сражении идет речь, об этом избиении пяти несчастных кораблей, которое в данный момент происходит? Так здесь вы своим личным участием уже ничему не поможете…

— Да не уж-то⁈